Между тем по всем этим материальным и духовным проблемам в обществе (со времен перестройки и до настоящего времени) идет острая идеологическая и политическая борьба.
Показательно в связи с этим, в частности, то обстоятельство, что различные варианты новой Конституции России были отклонены прежним социалистически ориентированным представительным органом (Верховным Советом) и его приверженцами. Негативно относятся к новой Конституции многие политические партии, социально-политические движения и силы (лево- и право-экстремистского толка), занимающие в новом Парламенте (Федеральном Собрании России) весьма влиятельные позиции. Еще больше противников новой Конституции в субъектах Российской Федерации, где весьма силен дух сепаратизма и местничества и где очень сильны представители старой номенклатуры, национальных, региональных и местных элит.
Сторонники новой Конституции (президентская команда, новая номенклатура из структур федеральной власти, демократически ориентированные партии и движения, так называемые "новые русские" — новые богачи, предприниматели и т. д.) не обладают стабильной и широкой социальной базой. К тому же они весьма разнородны по своим представлениям о целях, путях и формах проводимых преобразований и т. д.
Поскольку новая Конституция не стала основой общего согласия, по инициативе президентской стороны был подготовлен "Договор об общественном согласии" [40] . Его подписали (начиная с 28 апреля 1994 г.) Президент России, другие руководители федеральных органов государственной власти и субъектов Российской Федерации, председатели фракций Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, руководители профсоюзов, главы религиозных объединений, представители предпринимателей, руководители частных банков, представитель Российской академии наук, руководители спортивных союзов, женских объединений, молодежных и детских организаций и т. д.
Договор этот был заключен на два года и сыграл определенную позитивную роль в деле стабилизации политической ситуации в стране.
Но нас здесь этот Договор интересует главным образом под углом зрения выраженных в нем представлений российской государственной, политической и духовной элиты об основаниях, смысле и целях общего согласия и общего блага в постсоветской России.
Показательно в этом плане положение Договора о том, что во имя общественного согласия участники Договора обязуются избегать насилия, придерживаться прав и свобод человека, действовать "в соответствии с Конституцией и законами Российской Федерации, ставя общие интересы выше групповых, партийных, ведомственных, региональных".
Очевидно, что соотношение общих и частных (групповых и т. д.) интересов здесь сформировано не в духе правовой концепции общего блага, а по существу в виде господства исходно заданного (неопределенного и отчужденного от частных интересов) "общего интереса" как интереса некоего абстрактного и самодовлеющего целого — общества, государства, страны в целом.
В том же русле в Договоре сказано: "Наша общая цель — сделать Российскую Федерацию процветающим государством, пользующимся высоким авторитетом на международной арене, государством, в котором живут свободные люди, гордые своей историей, своим настоящим, уверенно смотрящие в будущее". Эта "общая цель", как видим, сформулирована с точки зрения национально-государственного, а не с позиций человеческого блага (индивидуального и общего). Права, свободы, интересы индивидов тут —в соотношении с такой "общей целью" — занимают по существу весьма периферийное и подчиненное положение.
В Договоре указаны по преимуществу процедурные формы движения к общественному согласию. "Диалог, поиск точек соприкосновения и общих позиций, разумные компромиссы, — говорится в Договоре, — должны стать фундаментальной нормой общественной и политической жизни". О содержательной же стороне сказано весьма неопределенно: путь к общественному согласию, по словам Договора, складывается "на основе уважения достоинства человеческой личности, различных политических убеждений, национальных, культурных и религиозных традиций".
Все эти и другие, сами по себе важные, положения данного Договора, как и самой Конституции, не затрагивают проблему, имеющую определяющее значение с точки зрения правовой концепции общего блага в условиях постсоциалистической России, а именно — проблему справедливоправового преобразования бывшей социалистической собственности всех и каждого, с учетом правомерного притязания каждого гражданина на равную долю от "социалистического наследства" (на равную гражданскую собственность каждого).
Между тем в условиях преобразования бывшей социалистической собственности именно признание и утверждение равного права каждого на цивильную собственность открывает путь к праву и легитимирует индивидуальную собственность вообще, является адекватным выражением принципа объективной правовой справедливости и утверждением действительной основы общего блага как блага каждого и всех членов постсоциалистического общества.
Достижение же общего согласия и общего блага в условиях, когда собственность оказывается (нередко криминальными путями) у незначительной части общества за счет всех остальных, представляется весьма проблематичным. Ведь речь идет не о словесном согласии, а о действительном справедливоправовом признании и удовлетворении реальных жизненных интересов людей как объективной основе и подлинного общественного согласия, и настоящего общего блага.
С преодолением тоталитарного социализма в России сделаны важные шаги в сторону новых экономических и политических отношений, признания прав и свобод человека в качестве высших ценностей. Но до реального утверждения этих ценностей — в духе принципа объективной правовой справедливости, идей и требований общего блага — предстоит еще долгий и трудный путь.
Глава 8. Право в системе социальных норм
1. Специфика различных видов социальных норм .
В обществе, наряду с правом, действуют и другие виды социальных норм — моральные, нравственные, корпоративные, эстетические, религиозные и т. д.
Социальные нормы представляют собой те основные формы и средства, с помощью которых осуществляется регуляция поведения и общественных отношений людей. Они в концентрированном виде выражают объективную потребность любого общества в упорядочении действий и взаимоотношений его членов, в подчинении их поведения социально необходимым правилам. Тем самым социальные нормы выступают в качестве мощного фактора сознательного и целенаправленного воздействия социальной общности на образ, способ и формы жизнедеятельности людей.
Историческое развитие и смена различных типов и форм общественной жизни сопровождались существенными изменениями также и в системе социальной регуляции. Отмирали одни и возникали другие виды социальных норм, изменялись соотношение, взаимосвязи и формы взаимодействия социальных норм (моральных, религиозных, правовых, политических, эстетических и т. д.), их реальное содержание, место, роль и значение в системе социальных регуляторов, механизмы их функционирования, способы и средства их защиты и т. д.
Важную роль в системе социальной регуляции со времени его появления стало играть право. При всей своей относительной самостоятельности право, как и другие виды социальных норм, осуществляет свои специфические регулятивные функции не изолированно и обособленно, а в едином комплексе и тесном взаимодействии с другими социальными регуляторами.
Выявление специфики различных социальных норм является вместе с тем необходимой предпосылкой для уяснения смысла, содержания и характера соотношения правовых и неправовых норм в рамках выполняемых ими функций социальной регуляции, объективных оснований и критериев известного "разделения труда" и "сфер влияния" между ними и т. д. Системная целостность всех видов социальных норм, в своей совокупности обеспечивающих надлежащую регуляцию общественных отношений и нормальную жизнедеятельность общества, — это определенный синтез их своеобразия, их особенных свойств и возможностей. Поэтому поиски оптимальных вариантов сочетания правовых форм воздействия с регулятивными возможностями других социальных норм являются одной из центральных задач всей социальной политики.